Нет, не всегда можно сломить человека, В втои самозащите личности помогают реакции протеста и оппозиции. Стало быть, не все подобные реакции" плохи. Художественная литература— это увеличительное стекло, изучающее спрессованную во времени и пространстве реальность,— многожды показывала судьбу таких несдавшихся, несломленных людей. Да и биография многих писателей, например М. Горького,— яркая иллюстрация к вышесказанному.
А если лепят душу ребенка любящие, но неразумные руки? Перед нами прошла судьба молодой женщины, мать которой по характеру подозрительная, «сверхправильная», любит всех поучать, нудная, недалекая. Вскоре после рождения дочери от нее ушел муж: «Не выдержал бесконечных поучений, требований и пр.». Эта женщина перенесла его уход внешне спокойно «Он еще пожалеет об этом!» 2—3 раза-в год она регулярно пи сала жалобы ему на работу. Мать без устали внушала дочери1 «Все мужчины негодяи, без женщин они погибнут, их нужно держать в ежовых рукавицах, не доверять, постоянно контролировать». Уход мужа из семьи эта женщина объясняла, конечно, тем, что недостаточно за ним смотрела.
Уже с 7—8 лет у нашей больной было отчетливо выражено недоверие к мужчинам, которое через несколько лет было
перенесено на всех людей. Нет, ее не воспитывали мужененавистницей, но в ее характере постепенно сформировалось то недоброжелательство, недоверие и презрение, которое терпеливо взращивала в ней мать. Помимо этого, мать внушала девочке подозрительность, неминуемо приводящую к недостаточной общительности: «Вокруг жулики и эгоисты, они тебя обманут, никого к себе в душу не пускай, пусть тебя ищут люди, а не ты их». Нашу больную никто не искал, потому что она была не интересна как личность, а сама она, следуя советам матери, ни с кем тоже не дружила. Ее молчаливость, от-гоооженность, недоверчивость, прямолинейность, хотя училась она отлично, становились все более заметны, но педагоги не знали, что с этим делать: все то хорошее, доброе, человечное, что учителя старались воспитать в этой девочке, сводилось на нет подозрительной и помешавшейся на формальном, доходящем до гротеска следовании морально-этическим нормам матерью. Никто эту девочку не считал психически больной (она, как и ее мать, на самом деле не была таковой), но понимали, что характер у нее уродливый. Упорная, настойчивая, она отлично закончила школу н поступила в педагогический институт: с раннего детства мечтала быть учительницей, в этом видела единственную возможность перевоспитать людей, сделать их суровыми и бескомпромиссными. Начала писать жалобы на отца, у которого давно другая семья, уже взрослые дети: дескать, отец когда-то сказал то и то, а человек, занимающий его положение, не должен такие слова произносить и т. д. Эстафета от матери перешла к дочери. Так и живут.
