ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ. Глубокое предзимье. Но зимнего снега еще нет. Ещё гремят цепа на гумнах. Еще выезжают на телегах, а не на санях. Но сани уже готовы. И уже прилетели зимние птахи: щеглы, снегири, синицы. Уже вернулись к Казанской мужики-отходники. И первые морозы прокладывают путь зиме.
А пока не очень холодно, надо начинать стрижку овец, чтобы к суровым морозам успела вырасти новая шерсть.
11 ноября. Аврамий-овчар, Анастасия-овчарница.
Стригли овец. Как всегда, начало важного дела сопровождалось определённым ритуалом. И если в южных областях России уже заканчивали стрижку, то в северных только начинали. Пекли пироги, угощали ими пастухов и принимались за дело.
12 ноября. Зиновий-синичник.
Зинькин день. Синица - порошам вестница. Кормили синиц зерном и... салом. Первое массовое появление синиц около домов говорит о наступлении больших холодов.
13 ноября. Юровая.
Бог его знает почему, но о празднике иртышских рыбаков знала вся Россия: во всех календарях и месяцесловах пометка о нём есть. То ли потому, что это был поход за красной рыбой, ценной и доброй, купцы ждали этой путины, а то и видели, как это делается, и разносили славу «по всей Руси великой». То ли потому, что этот праздник-аврал был шумным, многолюдным, азартным, одним словом - юровым. То ли еще почему, но 13 ноября – юровая, праздник иртышских рыбаков. Подобный осенний праздник был и у яицких, уральских казаков, такой же шумный и ватаж-ный, с баграми и сетями. Праздник праздником, но рыба во многом решала их продовольственные и экономические проблемы. По всей вероятности, этот обычай перерос масштабы регионального, урало-сибирского, и стал российским.
А там, где не водилась красная рыба или не было рыбаков (что маловероятно), был другой праздник-соблазн: охота на зайца.
Охотники уже несколько дней пристально вглядываются в небо: какой будет погода? Готовят охотничьи снасти, собираются, обсуждают и потирают от предвкушения руки: берегись, косой!
И вот этот день наступал, 13 ноября. Кончалось предвкушение и наступаю вкушение. Перед охотой сходились на пирушку в одну избу. Но если уж выпадал снег, то пирушка откладывалась до окончания охоты в этот день. Воистину: «Охота пуще неволи». Но зато уж на другой день на столе был «именинный заяц», поджаристый, горячий, вожделенный.
И хотя охота была по русски азартной, подготовка к ней была серьёзной, с элементами мистики. Если ловили капканом, то заранее выслеживали пути-тропинки зайца. Все петли окуривати дымом багульника. Творили молитву или «словинку» и выходили из деревни незамеченными. И добычу из петель прятали, чтобы никто не заметил, и старались привезти её потом, не сразу. Без зайца с первой охоты возвращаться было стыдно. «Коня положили, да зайца уходили». «Не дорог конь - дорог заяц» - поговорки об этой охоте и об этом азарте.
Ну, а у хозяек в этот день были свои заботы: переводили кур в «зимние квартиры», метили слабых и старых. И не зря это делали, ох, не зря! Завтра Кузьминки.
