27 – 2 августа

29 июля. Афиноген.

Со второй половины июля звонкая, шумная жизнь птичьего сообщества начинает затихать, а к 29 июля «пташки задумывают­ся» - замолкают птицы.

Началась жатва, а всякое боль­шое дело в крестьянском быту на­полнено обрядами и украшено обычаями. И жатва — тоже.

«Зажинки» — праздник первого снопа, который назывался име­нинным.

Рано поутру выходили крестья­не в пестрых праздничных одеж­дах в поле, выбирали полосу для зажинок, для первого именинного снопа. Впереди всех шла хозяйка дома с хлебом-солью и со свечою, кланялась хлебному полю и серпа­ми срезали первый сноп.

До вечера продолжалась жатва: где серпом, где косою — в зависи­мости от густоты стеблей, спело­сти и влажности. Работа в радость — дождались нового хлеба (нови­ны) — сопровождалась песнями.

А вечером именинный скоп, ук­рашенный лентами к цветами, или без июг, уносили дамой, ста­вили в, красный угод под иконы не менее чем на неделю. Затем его уносили в овин до начала молоть­бы. Молотьба начиналась с име­нинного снопа. Бережно обмола­чивали и собирали каждое зер­нышко с него; это зерно (часть его) потом примешают к посевным зернам, которыми засеют озимое поле (на зиму). Солому же именин­ного снопа тоже берегли: ею под­кармливали заболевшую скотину.

Зерна именинного снопа счи-татись целебными при болезнях людей и птиц.

Первой свежей соломой набивали матрацы — крестьянские «перины».

Отголоском язычества был обычай: на «зажинки» оставляли клок несжатого хлеба и не трогали его до окончания жатвы. «Волотку на бородку», т.е. Веласу-Волосу, язычесшяу покровителю скота и богатства, оставляли «на бороду».

1 августа, Макрида.

И на Афиногена и на Макриду — не нужен дождь. Некстати он. Да и примета плохая: Макрида мокра — и осень мокра. А вот еже­ли вёдро (ясно) на Макриду, то осень будет сухой. В то же время дождь благоприятствовал хороше­му севу озимых. Но до сева ози­мых может смениться погода, а хлеб убирать надо сейчас. Каж­дый день простоя хлеба — потеря урожая. А завтра убирать нельзя: Ильин день.

2 августа. Ильик день.

Строг илёв. Чтобы умилости­вить этого грозного пророка, не работали в иоле; не косили, не убирали. Да и вообще все работы были запрещены: не позволяет Илья. Только пчеловоды возились с пчелами: срезывали первые со­ты меда, подчищали ульи и пере­гоняли рои пчел. По верованиям крестьян, Илья никогда не ударит огненной стрелою вудей, даже ес­ли там скрывается нечистый дух: пчела «Божья пташка» и работает она на церковь, на свечки Богу. Работающих в этот день односель­чан даже наказывали штрафом: если Илья увидит, что кто-то из села работает, то спалит все сено; а потому—это не личное дело: ра­ботать или не работать, а общест­венное, мирское. Был случай, ко­гда на крестьянина, выехавшего в поле за снопами, набросилась толпа сельчан, сняла с лошади хо­мут. Хомут отнесли в кабак и со­обща пропили. И это не считалось нравственным или правовым на­рушением.

Еще накануне Ильина дня при­нимали меры доя предотвраще­ния возможного гнева грозного пророка: окуривали ладаном дом, а все светлые блестящие предме­ты завешивали полотном, или же вовсе выносили из избы; зеркала, самовары Илья мог посчитать ро­скошью в крестьянском быту?

И не дай Бог, если в этот день дело доходило до грозы. Люди за­бивались в избы, наглухо затворя­ли двери, занавешивали окна и зажигали перед образами в крас­ном углу четверговые свечи (све­чи, освященные в церкви и прине­сенные домой в великий, чистый четверг перед Пасхой). И обяза­тельно выбрасывали кошек из из­бы, а иногда и изгоняли собак за пределы двора. Крестьяне полага­ли, что всякая нечисть, страшась гнева Ильи, перемещается в тела животных иди обращается в раз­личных зверей. Ударит Илья мол­нией в беса, спрятавшегося в кош­ку, и спалит весь дом. Нет, от гре­ха подальше — выбросить кошку!

В некоторых областях России устраивали на Ильин день обеды. Делали мирскую складчину (сбра­сывались деньгами), покупали у кого-то из своих же крестьян бы­ка, теленка или барана, забивали его, готовили и съедали всей де­ревней.

А в Тульской области на мир скую складчину пекли хлеб из но­вого урожая и раздавали его ни­щей братии от имени всей дерев­ни, получив прежде благословение от священника. Священник же ок­роплял святою водою согнанный к церкви домашний скот и чаши с зерном — «для плодородия».

По поверьям народа, осенние «гремячие» стрелы Ильи-пророка высекают из камней и почвы клю­чи-родники. Этим гремячим ис­точникам приписывалась чудо­действенная сила. А потому такие источники-ключи огораживали крепкими срубами, ставили кре­сты и даже часовенки (маленькие, крошечные церковки с иконами, но без алтаря; место для молений) с иконами святого Ильи-пророка.

В местах удара молнии в землю (в дерево) находили «громовые стрелы»: сплавившийся песок. Их брали с собой, клали на чердак, как оберег от пожара и молнии.

Вода из «гремячих ключей» так же, как и сам ильинский дождь, считались целебными и избавля­ли от «очногого призора (сглаза) и всякой вражьей силы».

Крестьяне считали, что на Иль­ин день звери и змеи выползают из своих нор в рыскают по лугам и лесам. Поэтому и скотине, и че­ловеку в эту пору быть в лесу или в поле очень и очень опасно. И только бесстрашные знахари вы­лавливают в этот день змей, что­бы из вытопленного из них сала сделать свечи, обладающие непо­стижимой волшебной силой.

С Ильи-пророка открываются волчьи выходы (норы), и охотники начинают свои первые выезды на волков.

С Ильина дня перестают ку­саться комары и начинаются хо­лодные утренники.

С этого же дня прекращается купание в водоемах.

Я с удовольствием поздрав­ляю именинников недели.

27 июля. Степан.

28 июля. Василий, Владимир.

29 июля. Алевтина, Валенти­на, Павел, Юлия.

30 июля. Маргарита, Марине,

31 июля. Бмельян, Иван.

1 августа. Роман.

2 августа. Афанасий, Илья. С днем ангела вас !