Ох, не повезло... Ох, не повезло! Бывает так, бывает: и Масленица в феврале, и год високосный. И сокращается количество свадебных недель. А свадебными неделями на Руси называли недели с Крещения (19 января) до Масленицы. Кое-где и период с 14 сентября до Филипповок (28 ноября) так же назывался: свадебные недели.
Но зимний-то мясоед оказался коротким: Масленица — вот она. А девушка и до Рождественского поста не «присушила» суженого, и сейчас уже времени не осталось: «пёстрая» неделя начинается. («Пестрые» недели — недели перед постами). А «на пестрой неделе женится голь да беда». «На пестрой жениться — с бедой породниться». Жаль девку!
17февраля. Никола студеный.
И если для людей — это свадебный закат, то «Никола студёный — волчий сват». Начинается время звериных свадеб. Звери, они и есть звери. «Студеный день—шубу снова надень». Три крутых утренника до Власия и три — после Власия. На Николу — один из них.
18февраля. Агафья-коровница.
Не все ведь женятся да замуж выходят. Ну а даже если так, заботы все равно не бросишь. Только закармливали домового, пугали лаптем дворового, а тут — на тебе: новая беда. Именно в этот день нечисть вылетает из ада в виде птиц и заглядывает в печные трубы. Не из любопытства. А для поселения. Открытая труба для нее — как триумфальная арка. Поселится в избе — потом попробуй избавиться от неё, выживи.
И вот, чтобы жить и не тужить, заранее принимали меры защиты от бесов: с вечера крепко закрывали трубы, замазывали их глиной и для пущей надежности окуривали загнетки (поддувало) и трубы дымом чертополоха. Чертополох по народному поверью не только врачует болезни и «утоляет девичьи зазнобы», но и отгоняет бесов, а также, что очень важно, сохраняет в целости домашний скот.
Именно в это время, на Агафью-коровницу, пробегает по селам заморенная «коровья смерть». И это не какая-то там ведьма с хвостом. У народа есть точная примета этой смертной бабы: руки с граблями. И сама она — «коровья смерть» — никогда в деревню не заходит, а всегда мужики приводят её с собой. Несознательно, конечно. Не диверсанты же они. Но как-то так получается. Потому и вборьбу с «коровьей смертью» мужиков не включают. В ополчение идут «одне бабы» Но это потом, через неделю. А пока они договариваются, «коровья смерть» высматривает подходящих мужиков да вышедших погреться на солнце коров.
Разумеется, хозяева не сидят сложа руки. И кресты везде поставят: на дверях, на притолоках, в хлеву, окропят коров крещенской святой водой. Тем более, что подошло время отёла.
19 февраля. Вукола-телятник.
«На день святого Вуколы — телятся жуколы» Жуколами называли коров, разрешавшихся от бремени в феврале. Знать, не зря начинает мелькать по деревням в это время «коровья смерть». Есть и жатва для неё и причины остерегаться этой бабы: коровы ослаблены и восприимчивы к болезням, хвори. О телёнке и говорить нечего. Все заботы хозяйки — о них. «Животину водить — не разиня рот ходить» «Домашний телёнок — лучше заморской коровы». Корова — это и молоко, имасло, и сыр, и мясо, в конце концов. Это — здоровье и достаток семьи. Без коровы и ло-шади — нет крестьянина. Потому и забирали телёнка в избу от холода и несчастий, и ухаживали, как за младенцем: кормили «маминым» молоком, но без «мамы», сами: под ликования и восторг ребятишек телёнок сосал своим беззубым ртом их пальцы и ладошки, утоляя сосательный инстинкт.
Хозяин окуривал отелившуюся корову чабрецом (богородской травкой), чтобы молоко не было поганым, а телёнок рос здоровым. А хозяйка после двенадцати доек (трёх, четырёх дней), когда пройдёт молозиво и молоко сделается годным к употреблению, варила некрутую молочную кашу. Затем горшок с кашей обкладывала сеном и ставила в чашку с овсом. Трижды поднимала чашку над головой и трижды произносила: «На сто бычков! На тысячу телушек!». Снимала плёнку с каши и отдавала телёнку. Этот обряд «моления молока» совершался перед обедом. Затем кашу съедали.
С молочком вас, со сметанкой! Вовремя коровка отелилась: пошла сырная, масленичная неделя.
Но могла и не пойти, если до Масленицы было далеко. Тогда наступало 20 февраля.
